то совершенно не было надобности для заключения перемирия, дабы вести переговоры о сдаче[705]. Главком Красной Армии не возражал вышестоящему руководителю. Виновником неудачных действий советских войск по ликвидации Серова штаб РККА объявил командование Приволжского округа. Причину нашли в проведении переговоров с Серовым. 28 марта 1922 г. за подписью Каменева в штаб округа была направлена следующая телеграмма: «Прекращение военных действий против Серова привело в конечном результате к усилению последнего. Очевидно, командованием ПриВО совершена недопустимая ошибка, так как, если Серов вступил в переговоры, то совершенно не было надобности прекращать против него военные действия»[706]. Однако наказаний не последовало: лишь помощник командующего округом отделался выговором.
В начале апреля 1922 г. отряд Серова предпринял испытанную тактическую партизанскую уловку – он разделился на группы. Малочисленность групп позволила получить большую подвижность. Попытки параллельного преследования, окружения, загон повстанцев на расставленные заслоны оказались неэффективны. При окружении огромные пространства степей давали возможность Серову уходить в любом направлении. Пехотные карательные части красных войск не могли угнаться за маневренными отрядами. Преследование происходило в голодном степном районе, вдали от путей сообщения и коммуникаций – советские части не имели возможности доставить для ушедших далеко от снабженческих баз необходимое продовольствие, подводы, лошадей. Приходилось на ходу формировать подвижные летучие отряды[707]. Отряды Серова рассеялись на мелкие группы от 40 – 50 до 100 человек, которые объявились в мае 1922 г. в Новоузенском уезде Саратовской губернии. Группа советских войск безуспешно пыталась окружить район, в котором оперировали серовцы, сузить кольцо окружения до радиуса 10 верст, чтобы ликвидировать их «одним ударом». Из донесения штаба Приволжского военного округа главкому РККА Каменеву следовало, что Серов выразил желание покончить с бесперспективным военным противоборством: военное командование округа располагало информацией, что 4 мая Саратовское ГПУ получило от него письмо с предложением о переговорах. Повторилась ситуация, имевшая место в январе 1922 г., но с одним существенным отличием: Серов решил вести переговоры не с военным руководством, а с губернским органом ГПУ. 7 мая представители комиссии ГПУ выехали на переговоры с Серовым. Боевые действия на этот раз не прекращались. О предпринятой попытке вступить в переговоры с Серовым со стороны Саратовского отдела ГПУ Каменев доложил Троцкому 13 апреля 1922 г.[708].
Переговоры происходили независимо от военного командования. 10 апреля 1922 г. последовал приказ главкома Каменева командующему войсками Приволжского военного округа: «Банда Серова должна быть ликвидирована во чтобы то ни стало, а поэтому дабы не делать перерыва в раз начатой Вами уже операции, приказываю продолжать таковую под Вашим распоряжением и руководством, не передавая войскам ГПУ. Должны быть приняты меры к тому, чтобы Гурьев не оказался вновь под угрозой нападения остатков банды Серова»[709]. Однако Серов вновь, как и в январе, прервал переговоры, 7 представителей комиссии ГПУ он увез с собой. В дальнейшем представители Саратовского губотдела ГПУ прислали письмо с пожеланием прекратить военные действия против отряда Серова: в письме отмечалось, что Серов высказывал желание прекратить сопротивление и ожидал вторую комиссию для переговоров[710].
В данном случае разделились интересы двух разных ведомств. Военное руководство по—прежнему настаивало на ликвидации повстанцев Серова военными методами, отвергая любые переговоры. Главком Каменев был уверен: подобно тому, как было при переговорах в январе 1921 г., Серов пытался опять выиграть время для своего усиления. Склянский поддерживал мнение о категорическом запрещении «вступать во всякие переговоры с Серовым, которые дают ему возможность собираться с силами, и быстрее и энергичнее повести ликвидацию»[711]. В мае 1921 г. переговоры не получили результата. Однако 15 августа 1922 г. Серов добровольно сдался особоуполномоченному ГПУ. 14 августа добровольно сдался также сподвижник Серова – Ф. Далматов[712]. Можно сделать предположение, что прекращение вооруженной борьбы и одновременная добровольная сдача двух руководителей повстанцев имела под собой идейную основу.
Таким образом, освещение в данном параграфе основных проявлений крестьянского протестного движения в Поволжье («чапанная война» весной 1919 г., «вилочное восстание» в январе – марте 1920 г., сапожковщина в 1920 г., серовщина в 1920—1922 гг.) свидетельствует о том, что массовый крестьянский протест возникал как стихийный, он не был подготовленной акцией антибольшевистских сил. Легенды об эсеровской или белогвардейской организации восстаний имели своей целью создание пропагандистского мифа о якобы заговорах и происках врагов трудового крестьянства, местные партийные и советские руководители таким образом пытались перенести вину и ответственность за собственные просчеты и ошибки.
Крестьяне восставших селений в большинстве являлись по имущественному состоянию середняки, в движении активно участвовали также бедняки. Настроения повстанцев отражали «советские» лозунги: «Да здравствует Советская власть на платформе Октябрьской революции!», «Да здравствуют советы!», «Да здравствует Советская власть!», «Да здравствует Красная Армия!» Взрыв крестьянского недовольства политикой большевиков определялся тяжестью продразверстки и других натуральных повинностей, мобилизацией всех людских и материальных ресурсов. Основным средством выполнения экономической политики стали принуждение и насилие. От злоупотреблений органов власти страдало больше всего среднее и беднейшее крестьянство. Документы опровергают стереотип о кулацком характере крестьянского движения.
Крестьянское протестное движение в Поволжье выявило исторический опыт самоорганизации восставших крестьян: централизация общего движения, ожесточенность крестьянского сопротивления, широкая постановка агитации среди населения, в т.ч. усиленные попытки агитационного воздействия на красноармейские части, организация изготовления самодельного оружия и др. Однако крестьянский протест, несмотря на элементы организованности, был обречен на неравное противоборство с мощной государственной машиной.
3.2. Повстанческое движение в Украине (махновщина)
Махновщина – крестьянское движение Юга России и Украины в 1918—1921 гг. Нестор Иванович Махно (Михненко) стал символом этого движения. Неправ был лидер российских большевиков В. И. Ленин, считая возможным включить в опору диктатуры пролетариата тех, кого он назвал «полупролетариатом» – Махно был выходцем именно этого социального слоя: его отец был батрак, конюх, кучер, а сам Нестор, пятый сын в семействе, в юности начинал как сельскохозяйственный рабочий. Движением были охвачены Екатеринославская, Херсонская, Таврическая губернии. Главными очагами махновского движения были уезды Новомосковский, Павловский и Александровский Екатеринославской губернии, Константиновский и Кременчугский Полтавской губернии, Изюмский, Купянский, Старобельский Харьковской губернии. География махновщины распространилась также на Дон, Кубань, Воронежскую, Тамбовскую, Саратовскую губернии. По оперативным данным советского военного командования, в мае 1919 г. повстанческая дивизия Махно насчитывала 20 тыс. штыков и 2 тыс. сабель. Сам Махно по состоянию на июнь 1919 г. оценивал ее силу в 27 тыс. бойцов[713]. Осенью того же года численность махновцев составила 30—35 тыс[714].
В состоянии соглашения с Советской властью Махно был трижды. В 1918 г. – начале 1919 г[715]. Махно боролся против гетмана Скоропадского, Петлюры, Добровольческой армии. В июне 1918 г. он встречался в Москве со Свердловым и Лениным. В феврале 1919 г. махновское воинство стало третьей бригадой советской Заднепровской дивизии, Махно – комбригом Красной Армии. В мае 1919 г. бригада преобразовалась в дивизию («первая украинская повстанческая дивизия») под командованием начдива Махно. В конце 1919 г. махновцы боролись против белогвардейской армии Деникина, захватившего всю Украину и Юг России и дошедшего до Тулы. По признанию самого командующего Вооруженными силами на Юге России генерала А. Деникина, действия Махно осенью 1919 г. приняли настолько широкие размеры, что расстроили тыл белых и ослабили фронт в наиболее трудное время. Махно оценивался Деникиным как легендарная личность, «отважный и очень популярный разбойник и талантливый партизан»[716].
В октябре 1920 г. Махно заключил третье соглашение с Советской властью – против белой Русской армии генерала Врангеля. Примечательно, что Врангель, рассчитывая вовлечь в борьбу против власти большевиков все небольшевистские силы, неоднократно предпринимал попытки заручиться поддержкой Махно. В частности, в июне 1920 г. по поручению Врангеля в стан Махно явился посланец с письмом из штаба, в котором предлагалось объединиться в совместной борьбе против коммунистов: «Русская армия идет исключительно против коммунистов с целью помочь народу избавиться от коммуны и комиссаров и закрепить за трудовым крестьянством земли государственные, помещичьи и другие частновладельческие. Последнее уже проводится в жизнь.
